10 апреля. К воскресному Евангельскому чтению.
Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шёл впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. || Подозвав двенадцать, Он опять начал им говорить о том, что' будет с Ним: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет.
Тогда подошли к Нему сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн и сказали: Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чём попросим.
Он сказал им: что хотите, чтобы Я сделал вам?
Они сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей.
Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?
Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься; а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую - не от Меня зависит, но кому уготовано.
И, услышав, десять начали негодовать на Иакова и Иоанна.
Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими.
Но между вами да не будет так: а кто хочет быть бо'льшим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом.
Ибо и Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк. 10, 32-45).
Блаженный Феофилакт Болгарский
Бяху же на пути восходяще во Иерусалим: и бе варяя их Иисус, и ужасахуся, и во след идуще, бояхуся. И поем паки обанадесять, начат им глаголати, яже хотяху Ему быти: яко се восходим во Иерусалим, и Сын человеческий предан будет архиереом и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком. И поругаются Ему, и уязвят Его, и оплюют Его, и убиют Его: и в третий день воскреснет. Для чего (Иисус) предсказывает ученикам, что с Ним случится? Для укрепления духа их, чтобы они, предварительно услышав об этом, мужественно перенесли, (когда это сбудется), и не были поражены внезапностию: а вместе с тем они должны были знать, что он страждет по воле Своей. Ибо, кто предвидел (страдания), тот мог избежать их: а если не бежал, явно, что волею предает себя на страдания. Но так как открыть о своем страдании следовало только ближайшим ученикам: то Он и предваряет всех на пути, желая отделить учеников от народа. Еще же упреждением всех и поспешностию Своею на пути Господь показывает и то, что Он поспешает к страданию и не убегает от смерти ради нашего спасения. Все, что высказывает Он в сем случае, хотя и прискорбно: но за все сие утешает тем, что в третий день воскреснет.
И пред Него приидоста Иаков и Иоанн, сына Зеведеева, глаголюще: учителю, хощева, да, еже аще просива, сотвориши нама. Он же рече има: что хощета, да сотворю вама? Она же реста Ему: даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе твоей. Иисус же рече има: не веста, чесо просита. Можета ли пити чашу, юже Аз пию, и крещением, имже Аз крещаюся, креститися? Другой Евангелист (Матф. 20, 20) сказывает, что мать их (Иакова и Иоанна) приступила к Иисусу. Но вероятно было то и другое: два сии апостола, стыдясь других, послали наперед мать свою, а потом и сами подошли особо, как это обозначает Евангелист, сказав: приидоста пред Него, то есть, подошли особо, отдалясь от прочих. Чего же они просили? Восхождение (Христа) в Иерусалим (о котором Он беседовал с учениками) они поняли так, что Он идет воспринять чувственное царство, и уже по воцарении претерпит те страдания, о которых предрекал. Думая таким образом, они и просят восседания по правую и по левую сторону Христа. Потому и Господь укоряет их, как не разумеющих, чего просят: не веста, говорит, чесо просита. Вы думаете, что Мое царство будет чувственное, и потому чувственного просите восседания: нет, это не так: это выше понятия человеческого: и сесть одесную Меня есть дело самое великое, превышающее и Ангельские чины. Притом, вы мечтаете о славе, а Я призываю вас на смерть. Чашею и крещением называет Он крест, — чашею потому, что крест, как чаша (вина), скоро должен был привести Его ко сну (смертному), — и Он готов был принять чашу страданий, как сладкое для себя питие, а крещением — потому, что крестом Он совершил очищение грехов наших. Но ученики, не уразумев слов Господних, дают с своей стороны обещание, думая, что Он говорит о чаше чувственной и о том крещении, какое было у иудеев, которые пред вкушением пищи омывались.
Она же реста Ему: можева. Иисус же рече има: чашу убо, юже Аз пию, испиета: и крещением, имже Аз крещаюся, креститася: А еже сести одесную Мене и ошуюю, несть Мне дати, но имже уготовано есть. Вы, говорит, войдете в подвиг мученичества и умрете за истину: а еже сести несть Мне дати. Но здесь представляются два недоумения. Первое: уготовано ли кому это седение? второе: ужели всеобщий Владыка не может дать сего седения? Отвечаем: никто не будет сидеть ни одесную, ни ошуюю. А если и слышишь, что в Писании многократно говорится о таком седении, то разумей не сидение (в собственном смысле), но высшее достоинство. А слова: несть Мне дати, имеют такой смысл: Мне, праведному Судии, не свойственно дать вам такое достоинство по одной любви к вам: иначе Я не был бы правосуден: но такая почесть уготована только подвизающимся. Это подобно тому, как если бы правосудный царь посадил выше других какого-либо подвижника, а любимцы его, пришедши, сказали бы ему: дай нам венцы: тогда царь, конечно, ответил бы: несть мое дати, но кто будет подвизаться и победит, тому и венец уготован. — Итак вы, сыны Зеведеевы, можете быть и будете мучениками за Меня: но если кто вместе с мученичеством будет иметь и всякую другую добродетель — больше вас, тот будет иметь преимущество пред вами.
И слышавше десять, начаша негодовати о Иакове и Иоанне. Иисус же призвав их, глагола им: весте, яко мнящиися владети языки, соодолевают им: и велицыи их обладают ими. Не тако же будет в вас: но, иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга: И иже аще хощет в вас быти старей, да будет всем раб. Ибо Сын человечь не прииде, да послужат Ему, но да послужит, и даст душу свою избавление за многи. Ученики, еще рассуждая по-человечески, впадали в зависть: поэтому и негодуют на двух Апостолов. Впрочем когда? Когда увидели, что прошение последних не принято Господом, но отвергнуто, тогда и негодовать стали. Пока сам Господь оказывал предпочтение Иакову и Иоанну, прочие ученики, видя это терпели: но когда те два ученика стали сами просить себе почести, то прочие уже не стерпели. Так еще несовершенны были они в это время! Но после увидим, как каждый из них уступал первенство другому. Теперь же Христос врачует их, сначала усмирив, и для того приблизив их к Себе, — что и означается словом — призвав. Потом показывает, что восхищать у других честь и домогаться первенства есть дело язычества. Ибо языческие властители насильственно покоряют других своей власти: а Мои, говорит, ученики не так: но кто из них хочет быть велик, тот пусть служит всем: потому что и это признак великой души, — от всех терпеть и всем служить. На это есть и пример вблизи. Ибо и Сын человечь не прииде, да послужат Ему, но да послужит, и даст душу свою избавление за многи. А это более, нежели служение. В самом деле не только послужить, но и умереть за того, кому служишь, — что может быть выше и чуднее сего? Но такое служение и смирение Господа было высотою и славою как для Него Самого, так и для всех. Ибо прежде вочеловечения Он был ведом одним Ангелам, а соделавшись человеком и претерпев распятие, не только имеет ту славу (небесную), но приял и другую и над всею вселенною царствует.
Святитель Филарет Московский
1822 год
Она же реста Ему: даждь нам, да един одесную Тебе, и един ошуюю Тебе, сядева во славе Твоей. Иисус же рече има, не веста, чесо просита. Марк. X, 37. 38
Случай, какого не надлежало, по видимому, ожидать, представляется нам в сих словах Евангелия. Лучшие ученики наилучшаго из Учителей, пред самым окончанием обучения, оказываются незнающими! Известно, что двенадцать учеников, иначе называемые Апостолами, избраны Божественным Учителем, Иисусом Христом, преимущественно пред тысящами других явных и тайных учеников Его. Можно примечать, что Иаков и Иоанн, о которых теперь идет речь, между самыми двенадцатью Апостолами были особенно избранные: ибо им, и кроме их одному Петру, оказал Он ту высокую доверенность, что допустил их быть свидетелями Своего славнаго Преображения на Фаворе, и Своего тяжкаго подвига в саду Гефсиманском. Около трех лет сии счастливые ученики почти неразлучно пребывали с единственным своим Учителем, слушая от Него глаголы жизни вечной. Приближалась минута, когда Он скажет им: вся, яже слышах от Отца Моего, сказах вам (Иоан. XV, 15). И такие ученики, и в такое время, не знают, что говорят! Не веста, чесо просита.
Что же при таком просвещении повергло их в такое неведение? – Желание быть выше других, и быть почти равными Тому, Который превыше всего. Даждь нам, да един одесную Тебе, и един ошуюю Тебе, сядева во славе Твоей.
Не уничижим, братия, сих ближайших последователей Христовых за то, что и они претыкались на пути своем, когда еще сошествие Святаго Духа не озарило их светом незаходимым, и не укрепило силою непобедимою. Но видя, как иногда самый свет мира (Матф. V, 14) подвержен был затмению, самые столпы (Гал. II, 9) Церкви колебались, помыслим, как нужно нам бодрствовать над собою, и непрестанно взывать о свете и силе к Отцу светов и Господу сил. Мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1 Кор. X, 12).
Апостол Павел, говоря о грехопадениях и наказаниях Евреев, при образовании из них народа Божия под руководством Моисея, замечает, что сия вся образи прилучахуся онем; писана же быша в научение наше (1 Кор. X, 11). Подобно сему и об искушениях первых последователей Христовых, в которыя влекла их поврежденная в Адаме природа, и в которыя неисповедимый, но всегда премудрый и благий Промысл попускал им впадать в то самое время, когда надлежало из них образоваться новому народу Божию, можно сказать, что все сие случилось с ними, как образ или пример для последующих за ними, и описано в Евангелии, для наставления нашего. Так, приключение Иакова и Иоанна, которые домогались первых мест пред Апостолами, научает нас познавать и отвращать искушение, которое заключается в желании быть выше других.
В нынешнем веке слышим притчу: худой тот воин, который не желает быть военачальником. Не Соломонова это притча; не мудрость это, но мудрование плотское и суетное. Истинная притча говорит: иже высок творит свой дом, ищет сокрушения (Прит. XVII, 16). И еще: не чист пред Богом всяк высокосердый (Прит. XVI, 5). С сим согласна притча и Того, Который более Соломона: всяк возносяйся, смирится (Лук. XVIII, 14).
Трудно понять, как не понимают сих ясных свидетельств истины мудрователи века сего, которые, не преставая называться последователями Христовыми, вопреки слову Христову, желание вознести себя выше других, одним словом, честолюбие, полагают правильною чертою благороднаго духа. Они думают даже Апостола Павла поставить проповедником честолюбия, поймав его изречение: добрее мне паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит (1 Кор. IX, 15). Но вслушайтесь внимательнее в проповедь Апостола, вы, проповедники честолюбия, и узнайте разность между ревностию к похвале, которая одушевляет его, и между алчностию к чести, которая вас снедает. Вы думаете исполнением должности заслужить честь: он говорит, что исполнение священнейшей должности, благовествовать небесную истину, не приносит ему никакой похвалы, как дело необходимой обязанности: аще благовествую, несть ми похвалы; нужда бо ми належит (1 Кор. IX, 16). Вы за каждый подвиг желаете награды: он полагает свою награду в том, чтобы оставаться без награды, на которую имеет право: кая убо ми есть мзда? да благовествуяй без мзды положу благовествование Христово, во еже не творити ми по области моей в благовествовании (18). Вы усиливаетесь исторгнуться из подчинения, и получить свободу и власть над другими: а он, имея полную свободу, отрекается от нея, и порабощает себя всем: свободен сый от всех, всем себе поработих (19). Да умрет, вопиете вы, или по крайней мере, да накажется гордым презрением тот, кто коснется нашей чести пред человеками, но Апостол говорит: пусть умру я, если кто уничижит похвалу мою пред Богом; лучше мне умереть, нежели потерять благоволение Божие: добрее мне паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит. Возможно ли сию святую ревность о безкорыстном служении Богу и ближним, смешивать с страстию честолюбия? Спросите ваше честолюбивое сердце, каково было бы ему, если бы заставили его почувствовать, что вы худшие из людей одинакаго с вами состояния, что вы первые из всех достойны презрения и осуждения? Но Апостол Павел сие самое чувствование сердца непринужденно исповедует пред целою Церковию: аз есмь мний Апостолов, и недостоин нарещися Апостол, первый от грешных есмь аз (1 Кор. XV, 9). Если вам кажется невероятным, чтобы столь уничижительное признание столь великаго из Святых могло произойти от внутренняго убеждения: то знайте, что не иная какая причина, как честолюбие же препятствует вам верить тому, что чувствует духовный человек во глубине своего смирения. Како можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не ищете (Иоан. V, 44)?
Но возвратимся к Иакову и Иоанну, и снимем некоторыя черты, которыми ознаменовалось в них желание превознести себя над другими.
Во-первых, сие желание побудило их к домогательству странному и нимало несообразному с обстоятельствами, в которых они находились. Даждь нам, говорили они Иисусу Христу, даждь нам, да един одесную Тебе, и един ошуюю Тебе, сядева во славе Твоей. Но время ли было говорить сие? Пред сим самым говорил им Иисус Христос: се восходим во Иерусалим, и Сын человеческий предан будет Архиереом и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком и поругаются Ему (Марк. X, 33). И вскоре надлежало исполниться сему предсказанию. Какая же несообразность! Он идет на место поругания и смерти: а они хотят делить между собою первыя места во славе Его. Настает время подвига: а они просят венца. Надлежало бы просить веры, чтобы не быть ни первыми, ни последними в оставлении Господа своего, когда Он предан будет: а они предлагают странное требование, быть ближе всех к Тому, Котораго вскоре оставят! Не такия же ли запутанности, в разных видах, представляет и ныне желание превознести себя над другими? Домогаются высокаго места: но не примечают пропастей, то есть, опасностей, которыя находятся на пути к нему, или окружают оное. Иной, например, говорит: дайте мне сесть на место правосудия: но не помышляет, что, может быть, место сие обложено сетями клеветы, подкопано мздоимством, что оно ждет не того, кто бы на нем, как на престоле, являл себя в блеске славы, но того, кто бы на нем, как на жертвеннике, принес в жертву справедливости свое спокойствие, свои выгоды, а иногда благоволение многих сильных, чтобы спасти одного безсильнаго. Не многие ли стараются достигнуть сего престола, тогда как готовы бежать от сего жертвенника? Что сказать о том роде честолюбия, котораго нелепость чувствуют некоторые из самых честолюбцев, – о честолюбии тех, которые стараются дойти до священнаго седалища правды путем неправды и святокупства, достигнуть высшей степени в обществе низкими средствами человекоугодия, лести и раболепства? – Не сделаем несправедливости никому из честолюбивых, если скажем всем им без исключения то же, что сказал Первый и Последний Своим искателям первенства: не знаете вы, чего ищете.
Во-вторых, желание превозношения обнаружило в Иакове и Иоанне тот недостаток, что они не довольно вникали в самих себя, в свои способности и в свое внутреннее состояние. Ибо в сем сокровенно их обличает Господь, когда вопрошает притчею: можета ли пити чашу, юже Аз пию, и крещением, им же Аз крещаюся, креститися (Марк. X, 38)? Сия чаша Христова есть та самая, о которой Он молился в саду Гефсиманском: Отче мой! аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия (Матф. XXVI, 39); то есть, чаша страдания и смерти. Сие крещение Христово есть крещение кровию, пролиянною на кресте. Следственно вопрос, предложенный Иакову и Иоанну, вводит их в испытание самих себя, способны ли они участвовать в страданиях и кресте Христовом. И хотя они, совершенно или несовершенно выразумев сие, провозгласили себя способными, что, по видимому, признал и Господь, когда сказал им: чашу убо, юже Аз пию, испиета; и крещением, им же Аз крещаюся, креститася (Марк. X, 39): но последующия события показывают, что Господь обещал только им на будущее время дар участия в Его страданиях, что и совершилось наконец усечением Иакова и заточением Иоанна; в самое же то время, когда они так решительно утверждали, что могут пить чашу Христову, они весьма далеки были от сей возможности; ибо когда Иисус Христос пред сею чашею стоял в молитве, они не могли и единаго часа пребыть с ним во бдении; а когда Иудеи возложили на Него руки, тогда они вместе с прочими, оставльше Его, бежаша (Марк. XIV, 50). Таковое незнание себя, и меры своих сил и способностей, есть обыкновенный недостаток людей, коими обладает желание превозношения. Они готовы занять всякое место, которое обещает удовлетворение сему желанию: а того не знают, что, может быть, первый труд, котораго потребует сие место, приведет их в изнеможение, первая опасность обратит в бегство. Спроси себя, ищущий того, что выше тебя, можешь ли ты пить чашу, к которой простираешь руку? Если ты думаешь, что тебе надлежит возсесть у самаго кормила правления обществом: то можешь ли правильно обращать сие великое орудие, и крепко удержать во время бури? Если желаешь быть наименован мужем совета в собрании старейшин: то имеешь ли в себе потребную для сего звания мудрость и дух совета? Если порываешься выйти из круга простых граждан, и вступить в сословие благородных мужей: то подлинно ли благородством духа надеешься ты поддержать себя на ряду с другими, принадлежащими к сему сословию, или одною суетною пышностию и наружным блеском, который только обнаружит то, чего тебе недостает, и, вероятно, истощит то, что имеешь? Чем более кто имеет истиннаго познания о себе: тем менее почитает себя способным устоять в таковом испытании, а потому и приемлет в закон своего поведения правило Мудраго: высших себе не ищи (Сир. III, 21). Напротив того, чем усильнее и дерзновеннее кто ищет того, что выше его: тем несомнительнее можно заключать, что он или не испытал себя, или обманулся в сем испытании, и обманет надежду тех, которые будут благоприятствовать исполнению его желания.
В-третьих, желание превозношения, воздействовав в Иакове и Иоанне, сопровождалось нарушением мира между Апостолами. И слышавше десять, начаша негодовати о Иакове и Иоанне (Марк. X, 41). Евангельская История не изъясняет, какого рода было сие негодование: огорчились ли Апостолы неблаговременным стужением Учителю своему о преимуществах во славе, когда Он приготовлялся и приготовлял их ко вступлению в трудное поприще креста; оскорблялись ли несправедливостию, которая обнаруживалась в том, что из двенадцати, которые равным образом оставили все для Иисуса, и пребыли с Ним в напастях Его, и которым потому всем равно обещаны дванадесять престолов в царствии Его, двое хотят восхитить некий особенный степень славы; или наконец и в прочих десяти действовал тот же дух превозношения, так как некоторые, по видимому, могли представить свои особенныя права на предпочтение прочим, как на пример, другой Иаков то, что он был сродник Господень по плоти, Андрей то, что он первый решился последовать Иисусу (ибо и в одном и том же подвиге важнее подать первый пример, нежели последовать примеру других), – Петр то, что он первый исповедал Иисуса Христа Сыном Божиим. Но как бы то ни было: довольно ясно в наставление наше написано в сей истории то, что между Апостолами никогда не видно было взаимнаго негодования, доколе не являлось между ими желание первенства; но как скоро возникло сие желание, в след за ним открылось и взаимное негодование. Сие значит, что ближайшее порождение духа превозношения и честолюбия есть дух несогласия и раздора. Апостол, предрекая о последних временах, между прочим сказует, что тогда за преумножение беззакония изсякнет любы многих (Матф. XXIV, 12). Не много нужно проницания, чтобы усмотреть между нами сие печальное знамение: а с сим вместе можно примечать и то, что из всех беззаконий, едва ли не более всех, изсушается любовь гордостию и честолюбием. Роскошный легко дружится с роскошным; корыстолюбивый, если не в сообществе с корыстолюбивым, то убегает его: но честолюбивый честолюбиваго старается низринуть и истребить, и не оставляет в мире и покое никого, потому что последняя цель его есть видеть всех под ногами своими.
Познаем, Христиане, в страстном желании быть выше других, тяжкую и опасную болезнь человеческаго духа и язву общества. Познав же сие, приимем или к исцелению, или к предохранению нашему, и те врачевства, которыми врачевал оную Врачь душ и телес в учениках Своих.
Иисус, призвав их, глагола им: весте, яко мнящиися владети языки соодолевают им, и велицыи их обладают ими, не такоже будет в вас (Марк. X, 42. 43). Первым врачевством против духа превозношения и преобладания должна быть мысль, что это есть дух, свойственный язычникам. Это их несчастие, что они пленяются славою человеческою, потому что не знают славы Божией; усиливаются превознести себя на земли, потому что не имеют упования взыти на небо. Мы ли, Христиане, познав истинную славу, будем гоняться за ложною? Нет, братия! Не тако да будет в вас.
Но как же должны поступать Христиане? Божественный Наставник наш продолжает: иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга (43). Желаешь ли превосходства и совершенства? старайся преимущественно и совершенно служить благу ближних. Если ты уже выше других по твоему званию; тем более старайся служить благу их, чтобы ты не был ниже своего звания: но если ты и ниже других; также ревностно старайся служить благу их, и тогда никто здравомыслящий не скажет, что ты в низком состоянии; поелику и высочайшая земная власть, по понятию Христианскому, не иное что есть, как Божий слуга во благое (Рим. XIII, 4).
Наконец, если, не смотря на сие, ветхий Адам, некогда восхотевший быть яко Бог, еще тоскует в тебе, когда ты умален пред человеками, или, когда ты возвышен пред некоторыми из них, вновь льстит тебе мечтою, что ты можешь быть Божеством над ними: то войди во врачебницу новаго Адама, и приими противу сей древней болезни вечноживотное врачевство. Иисус Христос предлагает тебе во врачевство Самого Себя: ибо Сын человечь не прииде, да послужат Ему, но да послужит, и даст душу Свою избавление за многи (Матф. XX, 28). Христианин! Не ужели ты думаешь вознестись выше Христа твоего? Довлеет ученику, да будет яко учитель его (Матф. X, 25). Но Божественный Учитель наш, будучи Господь всех, смиряет Себя и служит рабам Своим: кольми паче да смирим себя мы, и послужим друг другу любовию, честию друг друга больша себе творяще (Филип. II, 3). Аминь.
Святитель Николай Сербский (Велимирович)
Смирение Господа нашего Иисуса Христа точно так же достойно восхищения, как и Его чудеса, включая воскресение, чудо чудес. Облекшись в сокрушенное и рабское тело человеческое, Он стал слугою слуг Своих.
Почему люди пытаются выглядеть большими и лучшими, чем являются? Се, ни трава в поле не прикидывается большей, чем она есть, ни рыбы в воде или птицы в воздухе не стремятся показать себя более хорошими. Почему люди притворяются большими и лучшими? Потому что они на самом деле некогда были больше и лучше, нежели теперь, и смутное воспоминание об этом заставляет их величать и возносить себя, хотя бы на веревке, кою натягивает и отпускает демон.
Из всех вещей, которые можно исполнить и которым можно научиться, смирение - самая трудная наука для человека. Потому Господь наш Иисус Христос изложил учение о смирении ясно-преясно как день, как словами, так и примером, дабы никто никогда не мог усомниться в неизмеримой и неизбежной важности смирения в деле спасения человека. Потому Он и явился в теле человеческом, данном Адаму как наказание после грехопадения. Облекся в толстую и грубую одежду осужденного безгрешный Господь и Творец прозрачных и светоносных херувимов - разве это само по себе не есть ясный и достаточный урок смирения для грешных людей? Но тот же самый урок Господь повторил тем, что родился не в царском дворце, а в пастушьей пещере; и тем, что дружил с презираемыми грешниками и бедняками; и тем, что умывал ноги Своим ученикам; и тем, что добровольно принял на Себя страдания, испив наконец и горчайшую чашу в муках на Кресте. И все-таки люди хуже всего понимали и неохотнее всего усваивали очевидный урок смирения. Даже и сами ученики Христовы, ежедневно видевшие кроткого и смиренного Господа, не могли ни понять Его кротости, ни усвоить себе Его смирения. То, что они были заняты самими собою и пеклись о своей собственной части, славе и награде, проявлялось даже в страшные минуты, когда тому менее всего следовало бы проявляться. Но сие обнаруживало себя в эти минуты по попущению Божию, да откроется пред веками и поколениями вся слабость, все греховное падение, расслабленность и ничтожество человеческой природы. Так, например, когда Господь изрек страшное слово о богачах: удобнее верблюду пройти сквозь угольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие (Мф.19:24), - Петр задает Господу вопрос о личной награде ученикам: что же будет нам (Мф.19:27)? И в другом случае, когда Господь провещал ученикам пророчество о предании, мучениях и убиении Сына Божия, ученики, следуя за Ним, дорогою рассуждали между собою, кто больше. Христос, ведущий мысли и слышащий тайные разговоры их, взял тогда дитя, поставил его посреди них и, обняв его, указанием на ребенка укорил споривших о первенстве (Мк.9:31-37). Так же и при последнем путешествии Господа в Иерусалим, когда Он еще более исчерпывающе говорил о Своих страданиях, предсказывая, что Сын Человеческий предан будет язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет; и вот в эту священную и страшную минуту, когда Господь славы предрекает Свое крайнее уничижение, змий гордости снова подымает свою главу и подвигает двоих из первых учеников на такую просьбу, коя более походит на надругательство над честными и страшными страстями Господними. О сем последнем случае рассказывает сегодняшнее евангельское чтение.
Во время оно, подозвав двенадцать, Он опять начал им говорить о том, что будет с Ним. Это не первое и не второе, но последнее предсказание Спасителя о Его скорых страданиях. Восходя из Галилеи в Иерусалим, дабы более не возвратиться тем же путем в немощном и смертном теле человеческом, Господь повторяет Своим ученикам то, что уже много раз говорил им. Почему Он столько раз повторяет им одно и то же? Чтобы искоренить в них и последний росток гордости, который Он все еще в них видел и который как раз и показал себя в сем случае. Затем, и для того, чтобы эти страшные события не застали их врасплох, не разочаровали их полностью и не убили в их сердцах всякую надежду. Так Его ясная прозорливость в предсказании всего, что произойдет, будет светить им, как таинственный и дивный луч, и освещать и согревать души их тогда, когда наступят те мрачные минуты временной победы грешников над Праведником. Наконец, еще и для того, чтобы и их приготовить к их страданиям и их кресту, ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет (Лк.23:31)? Если Меня гнали, будут гнать и вас, - сказал Господь (Ин.15:20). Он первый идет на страдания, Он подает пример всем. На сем последнем пути в Иерусалим Господь изрек то ученикам Своим не только словами, но и символически. Ибо у евангелиста Марка пред сегодняшним евангельским чтением имеется следующее удивительное указание: Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе (Мк.10:32). Похоже, что Он, вопреки обыкновению, вышел вперед, дабы тем показать им как Свое добровольное устремление к страданиям и покорность воле Отчей, так и Свое первенство в страданиях. Так и ученики должны следовать за Божественным Первенцем в страданиях и добровольно, как Он, устремляться к своему мученическому концу. А ученики ужасались, ибо не разумели унижений и смерти Того, Кто столько раз у них на глазах показал Себя сильнейшим людей, природы и легионов бесовских. И, следуя за Ним, были в страхе, поскольку, хотя и не разумели, но все же предчувствовали: то страшное и непостижимое, о чем Он им говорил, столько раз говорил, должно сбыться.
Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет. Все это исполнилось слово в слово, одно за другим, всего лишь несколько дней спустя. Столь точное предсказание мог дать лишь Тот, пред очами Коего нет завесы между настоящим и будущим, Тот, Кто видит имеющее произойти так же ясно, как и уже происходящее. Вознесенный над природными стихиями, Господь наш Иисус Христос был вознесен и над временами. События всех времен были открыты пред Ним, как пред обычным зрителем открыто происходящее на улице. Тот, Кто мог узреть все прошлое женщины самарянки и все будущее мира до конца времен, мог легко и ясно узреть и то, что с Ним Самим произойдет на протяжении нескольких дней, следующих за тем днем, когда Он последний раз восходил с учениками Своими по холмам иудейским в Иерусалим. Пока ученики, по своему человеческому рассуждению, ожидали от Него все больших и больших чудес и все большей и большей славы, Он видел Себя среди многолюдной толпы - связанного, поруганного, оплеванного, окровавленного и распятого на Кресте. Прежде последнего и величайшего чуда Он должен был стать как сор для мира, стать оплеванной игрушкой самых отвратительных грешников в мире. Прежде вознесения на небо Он должен был сойти глубоко под землю, ниже гроба, до дна ада. Прежде нежели войти в небесную славу и занять престол Судии неба и земли, Он должен был пройти чрез бичевание и поругание. Не может пшеничное зерно принести много плода, если, пав в землю, не умрет (Ин.12:24). Без страданий нет воскресения, без унижений нет возвышения. В течение целых трех лет Он объяснял это Своим ученикам; и се, пред самым расставанием с ними оказалось, что они Его не поняли. Ибо вот с какою просьбой подходят к Нему двое из первых апостолов.
Тогда подошли к Нему сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн и сказали: Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим. Он сказал им: что хотите, чтобы Я сделал вам? Они сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе Твоей. Вот каких мыслей и желаний исполнены сии ученики в самое навечерие великой трагедии их Учителя! Вот какой окамененной и огрубевшей является природа человеческая, кою Господь Исцелитель стремился облагородить и обожить! После того как Он столь сильно подчеркивал: будут последние первыми, и первые последними; после столько раз повторенного Им учения о том, что надо избегать мирской славы и первенства; после столько раз явленного Им образа смирения пред волею Божией; и, наконец, после страшного предсказания о Его крайнем уничижении и незаслуженных страданиях - эти двое учеников, и при том двое из первых, дерзают просить Господа о своей личной награде и своей личной славе! Се, мысли их останавливаются не на предреченных муках Господа, но лишь на предреченной славе Его. Они требуют для себя львиной доли славы сей: одному из них сесть по правую, а другому по левую сторону воцарившегося Господа! Что это за друзья, коих не мучат прежде всего предстоящие муки их Друга? Вы друзья Мои (Ин.15:14), - изрек им Господь. А ныне они не внимают словам о Его страданиях и требуют свою часть, и притом весьма большую часть, той славы, которую Он еще только должен стяжать чрез унижения, пот, кровь, муки и боль. Они предлагают себя в качестве сопричастников не страданий Его, но лишь славы Его. Однако к чему обвинять этих двух братьев? Вот, все сие произошло, дабы открылась глубокая развращенность природы человеческой. Прошение Иакова и Иоанна о славе без мук есть прошение всех потомков Адама - всегда одно и то же прошение о славе без мук. Когда бы Господь ни говорил о Своей грядущей славе, Он неизменно подчеркивал и то, что ей предшествуют страдания. Но апостолы Его, как и все прочие люди, желали как-нибудь перепрыгнуть через страдания и впрыгнуть в славу. Людям, не посвященным в тайну страданий Христовых, и доныне как-то не понятна связь между страданиями и жизнью, между муками и славою. Они всегда хотят как-нибудь отделить жизнь и славу от страданий и мук и первые благословить и принять, а вторые - проклясть и отвергнуть. То же самое пытались сделать в данном случае Иаков и Иоанн. И этой своею попыткой они проявили не только свою личную немощь, но немощь человеческого рода вообще. А Господь как раз и желал, чтобы ни одна немощь учеников Его не осталась сокрытой - ради пользы всего рода человеческого, к которому Он и пришел как Врач и Источник здравия. Чрез апостолов открыта немощь; на апостолах показан метод Христова врачевания; на апостолах, наконец, явлено Христово здравие и сила. В случае сем Господь снова вынес пред очи учеников Своих картину страданий Своих и картину славы Своей. Для сыновей Зеведеевых это было искушение, коему они подпали. А именно, они избрали славу и отвергли страдания. Господь хотел выдавить и последнюю каплю гноя из душ учеников Своих прежде Своего вознесения на Крест. Его речи о мучениях и прославлении действовали на души сих двоих как сильное давление, и от этого давления вышел последний гной гордости из душ их. Сию духовную операцию Господь провел над самыми любимыми Своими друзьями для их здравия и для здравия нашего. Да не помыслит никто из нас, что он уже исцелен от греховной расслабленности своей, если некоторое время уклонялся от зла, постился и творил милостыню, призывая в помощь Господа Иисуса Христа. Се, эти два апостола неразлучно ходили с воплотившимся Господом, созерцали Его лице, слушали учение из Его уст, видели Его чудеса, вместе с Ним ели и пили - и все-таки в конце концов обнаружили свои еще не исцеленные язвы тщеславия, и самолюбия, и земного плотского мудрования, и духовного неразумения. Они все еще рассуждали не по-христиански, а по-иудейски, то есть все еще верили в земное царство Мессии, в Его земную победу над врагами и в Его мирские славу и могущество, подобные славе и могуществу Давида и Соломона. О христианин, подумай и обеспокойся: как ты излечишься от сих язв и как достигнешь совершенного смирения и покорности воле Божией, если эти два дивных брата не могли достичь сего даже после трех лет непрерывного личного общения с Господом живым? Они достигли этого позднее, когда огненный Дух Божий сошел в сердца их и воспламенил их любовью ко Христу. Тогда они не стремились к славе вне страданий, но, стыдясь своего прошлого тщеславия, всем существом участвовали в муках Господа своего, добровольно пригвождая сердца свои ко Кресту Друга своего.
Однако послушаем, что Господь отвечает ученикам сим на их просьбу. Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите; можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься; а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую - не от Меня зависит, но кому уготовано. Как преблаг и кроток Господь! Всякий обычный смертный учитель исполнился бы гнева на таких своих учеников и воскликнул бы: «Идите от меня, ибо вы не способны к духовному учению! Три года я рассказываю вам и объясняю, а вы все еще говорите, как неразумные!» Между тем, Господь отвечает им ясно, но все же кротко и благо: не знаете, чего просите. То есть: «Вы рассуждаете не духовно, но плотски; и ищете не славы Божией, но славы своей. Вам еще не понятно, Кто есмь Я и каково есть Царствие Мое. Вы все еще считаете Меня Мессией только народа израильского, и Царствие Мое считаете воцарением над этим народом. Потому вы и дерзаете искать первенства в таком царстве. Но, се Я есмь Мессия всех народов, и Спаситель живых и мертвых, и Царь Царствия невидимого, в коем весь род человеческий представляет собою лишь одну из частей оного. Бесчисленные воинства ангельские радуются возможности всего лишь называться слугами в этом Царствии. Серафимам и херувимам у подножия престола Божия и на ум не восходит просить о первенстве в этом Царствии. Последние в Царствии Моем - более велики и величественны, нежели величайшие и славнейшие из царей мира сего. Итак, не знаете, чего просите. Если бы вы знали Царствие Мое, вы думали бы не о своем чине в нем, а только о пути, ведущем в него: о страданиях и муках, о коих Я вам и говорю всегда, когда бы ни говорил о Царствии. Потому Я спрошу вас о том, что важнее и полезнее ваших тщеславных попечений и желаний: можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?» Господь здесь имеет в виду чашу смерти и крещение кровью то есть мученичеством. Сие есть третье крещение: первое - Иоанново крещение водою, второе - Христово, водою и Духом; и лишь некоторым дается крещение кровью, то есть мученический венец. Несомненно, крещение кровью соединено с величайшею жертвой, но и с величайшею славой. Этим крещением должны были креститься и апостолы Христовы. Потому Господь и направляет главное внимание учеников на предлежащее им мученичество. Ибо нет ничего страшнее и душепагубнее, нежели изнемочь в муках и отречься от Христа. Как только Иуда учуял унижения и страдания своего Учителя, он от Учителя отрекся, и тем погубил себя навеки. Ибо и он тщетно ожидал воцарения Христова в Иерусалиме, а вместе с этим и своей славы и прибытка; и, почувствовав, что вместо короны Христос скорее наденет терновый венец, он ускользнул и присоединился к тем, кто выглядел в мире сем богаче и славнее Спасителя.
На вопрос Христов Иаков и Иоанн без колебаний отвечают: можем. Ответ этот доказывает, что велика все-таки была их любовь ко Господу. Несомненно, сей страшный вопрос о чаше и крещении подействовал на этих братьев, как горькое лекарство на болящего: быстро отрезвил их и быстро заставил устыдиться своих мыслей о славе в то время, когда подобало думать о страданиях. Несравненно умение Господа окормлять души человеческие: Он, так сказать, мгновенно развернул души Иакова и Иоанна, направив их от желания славы на подготовку к мучениям и смерти. Сколь дивный и возвышенный урок и для всех нас, христиан! Всегда, когда мы в воображении возносимся в бессмертное Царствие Христово и мысленно бродим по нему, отыскивая в нем свое место и свой ранг, Господь задает нам тот же самый вопрос, с коим Он обратился к сыновьям Зеведеевым, а именно: можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? Он всегда нас отрезвляет и наставляет беспокоиться не о Граде Небесном, которого мы еще не достигли, но о не пройденном пути, отделяющем нас от Града сего. Сперва надо достойно перенести все муки, и только потом можно войти во славу. Тщетны все наши мечты о славе, если муки застанут нас неготовыми и мы отречемся от Господа. Тогда вместо славы нас ожидает срам, а вместо жизни - вечная пагуба. Блаженны те из нас, кои на вопрос Христов, могут ли они испить чашу страданий за Него, на всякое время готовы дать ответ: «Господи, можем!» А о том, кто сядет у Него по правую сторону, а кто по левую, нам знать не важно. Смиренный Господь глаголет: не от Меня зависит. Лишь после воскресения и вознесения Он как Бог будет Судиею живым и мертвым. Ныне же, еще находясь в смертном и не прославленном теле, в скромном положении слуги всего мира, ныне, стоя пред главным испытанием Своего смирения и Своей совершенной покорности воле Отчей, пред ужасами унижений и страданий, - Он не будет определять и распределять места и честь в Своем будущем Царствии. Как Человек Он не хочет похищать у Себя то, что принадлежит Ему как Богу. Только испив Свою горькую чашу и крестившись кровавым крещением, пред последним Своим издыханием на Кресте, Он решился обещать Рай покаявшемуся разбойнику. Да научит таким Своим поведением людей смирению, и всегда только смирению, без коего все здание спасения лишается основания. Изреченное Господом не от Меня зависит никак нельзя истолковать в том смысле, будто Сын Божий ниже Отца по Божеству в Царствии Небесном, как некоторые еретики истолковывали. Ибо Сказавший: Я и Отец - одно (Ин.10:30), - не мог Сам Себе противоречить. Слова не от Меня зависит могут быть истолкованы правильно лишь в том случае, если истолковывать их в соотнесении со временем, а не с вечностью. Во времени и в своем уничиженном чине телесного человека, и при том еще накануне величайшего Своего унижения, Господь наш Иисус Христос, по Своей доброй воле и ради нашего вразумления и нашего спасения, не хотел пользоваться всеми теми правами и всею той силой, кои после явил как воскресший и прославленный Господь Победитель. Но ко всем этим объяснениям следует добавить еще нечто, показывающее премудрую и всепроницающую предусмотрительность Господа в домостроительстве человеческого спасения. Он хочет показать, что у Бога нет пристрастия: ибо нет лицеприятия у Бога (Рим.2:11). Он хочет сказать: апостолы, помышляя о своем спасении и прославлении, не должны быть столь самоуверенны только из-за того, что назвались Его апостолами. Ибо даже кто-то из апостолов может погибнуть. Царствие уготовано всем тем, кто в жизни сей покажет себя достойным Царствия, вне зависимости от их звания, внешней приближенности ко Христу или какого-либо родства с Ним по плоти, какое было и у этих двух братьев, Иакова и Иоанна. Смирение до самоуничижения и страдание до смерти - вот два урока, которые Господь желает укоренить в сердцах Своих учеников, выполов из них плевелы гордости, самомнения, самопревозношения и тщеславия.
И, услышав, десять начали негодовать на Иакова и Иоанна. Негодование десяти на сих двоих происходило не от того, что десять более духовно и возвышенно, нежели Иаков и Иоанн, понимали Царствие Христово, но от простой человеческой зависти. Ибо разве можно даже подумать, будто у Иуды-предателя было более возвышенное представление о Христе и Христовом Царствии, чем у Иакова и Иоанна? «Почему это Иаков и Иоанн возносят себя над нами, прочими?» - вот затаенный вопрос, вот и главная причина негодования и протеста десятерых против двоих. Своим завистливым негодованием десять апостолов, и сами того не желая, показали себя единомышленниками Иакова и Иоанна в понимании, то есть непонимании, духовного Царствия Христова и Христовой небесной славы. Но известно, что Господь Иисус Христос выбирал Себе в ученики не мудрейших из мудрецов мира сего, а, напротив, почти самых простых из простецов. Он поступал так намеренно, дабы и в том были явлены сила и величие небесного Исполина. Он избрал самых малых, да сделает их величайшими; избрал самых простых, да сделает их мудрейшими; избрал самых немощных, да сделает их сильнейшими; избрал самых презренных, да сделает их славнейшими. И с этою сложной задачей Господь справился точно так же блестяще, как и со всеми прочими. И в том была явлена не меньшая Его сила и не меньшее чудотворение, нежели в укрощении бури и умножении хлебов. Открывая нам немощи учеников Христовых, богодухновенные евангелисты сим достигают двойной цели. Во-первых, чрез то они открывают и наши собственные немощи; и во-вторых, показывают величие силы Христовой и мудрость Его метода лечения и спасения людей.
Теперь, когда и остальные десять учеников обнаружили свое непонимание славы Христовой и вместе с тем свою неисцеленность от обычной земной зависти, Господь пользуется возможностью еще раз научить их всех смирению. Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Се, новый порядок вещей! Се, новый общественный устав, не известный и не слыханный в языческом дохристианском мире! Между язычниками князья господствовали с помощью силы, и вельможи властвовали благодаря своему влиянию, происхождению или богатству. Они господствовали и властвовали, а все прочие покорялись им из страха и служили с трепетом. Они считались первыми, старшими, превознесенными и лучшими только потому, что своим положением, властью и почетом возвышались над прочими людьми. Положение, сила и богатство были среди людей мерилом первенства. Мерило это Господь Иисус Христос упраздняет, утверждая служение мерилом первенства среди Своих верных. Не тот первый, кого видят на возвышении как можно больше людских очей, а тот, доброту которого чувствуют как можно больше людских сердец. Ни царский венец сам по себе не дает первенства, ни богатство и сила не обеспечивают старшинства в христианском обществе. Звание и положение остаются пустой формой, если они не исполнены полезного служения людям во имя Христово. Все внешние знаки и символы первенства представляют собою лишь пестрый узор, если первенство не заслужено служением и не оправдано служением. Тот, кто силой держится наверху, продержится недолго, а когда падет, сможет удержаться только на дне. Тот, кто богатством покупает свое старшинство, примет почести с языков людских и из рук людских - но вместе с тем и презрение из сердец людских. Тот, кто силой возвысился над людьми, будет стоять на вулкане ненависти и зависти, пока вулкан не извергнется и не погубит его. Но между вами да не будет так, - заповедует Господь. Ибо такое устроение - не от добра и не от света; а вы - сыны света. Между вами да царствует первенство любви, и да властвует старшинство любви. Тот из вас, кто более всего служит братиям своим из любви, есть первый в очах Божиих, и первенство его не прейдет ни в сем, ни в ином мире. Смерть не имеет власти ни над любовью, ни над приобретениями любви. Любовью стяжавший в этой жизни первенство сохранит его и в жизни вечной; и не отнимется оно у него, но еще более возрастет и будет засвидетельствовано свидетельством нетленным.
Хоть немного знающий о том, сколько зла принесла и доныне приносит миру борьба за первенство, поймет, как благотворно сие учение Христово. Оно производит переворот в обществе человеческом, самый великий и самый благословенный с тех пор, как общество человеческое существует. Только углубитесь в мысль, как жили бы люди, если бы сравнивали и оценивали себя и друг друга по величине служения и любви, вместо того чтобы сравнивать и оценивать по силе, богатству, роскоши и внешним знаниям. О, сколькие и сколькие из тех, кто считается последним, стали бы первыми! О, какая радость охватила бы сердца людей, и какой был бы лад, мир и гармония! Все бы состязались в служении другим, а не в господстве над другими. Всякий спешил бы дать и помочь, а не отнять и помешать. Каждое сердце было бы исполнено радости и света, а не злорадства и тьмы. Тогда диавол днем с огнем искал бы в мире безбожников - и не нашел бы ни единого. Ибо там, где царит любовь, Бог зрим и понятен для всякого. А что это учение не является утопией и неосуществимым мечтанием, показывают заключительные слова Христовы в сегодняшнем евангельском чтении: Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих. Господь наш не дал людям ни одной заповеди, коей Сам не исполнил бы в совершенстве, тем оставив для всех пример и образ. Заповедь о служении людям Господь исполнил всею Своею жизнью на земле - нет, даже и способом Своего пришествия на землю, и Своею смертью, и, наконец, Своими непрестанными человеколюбивыми деяниями ради человеческого рода чрез Духа Святаго после Своей смерти и Своего преславного воскресения. Своею смертью Он отдал жизнь Свою для искупления многих. Он не сказал «всех», но многих; это означает, что некоторые не примут Его любви и не оценят Его жертвы. Его служение из любви восходит до страданий и до смерти. Ибо кто служит из любви, а не по некоей необходимости, тот не отрекается и умереть. И поскольку Христово служение людям не ограничено ни временем, ни страданиями, ни смертью - потому оно имеет характер совершенной искупительной жертвы. Таковым Своим служением Господь искупил людей от власти диавола, от греха и смерти. Но такового служения Господь не мог бы ни начать, ни завершить без превеликого и непревзойденного смирения Своего. Будучи Первым от вечности, Он сделал Себя последним, явившись в мире как слуга и раб, дабы чрез служение людям снова прийти к Своему неоспоримому Первенству и тем показать людям путь к истинному первенству, к благородному и непреходящему старшинству. Одни сердцем приняли этот пример Сына Божия и, по примеру Его и во имя Его, полностью отдали себя на служение людям из любви; другие же презрели Его пример и Его учение. Что было с первыми и что со вторыми? О том нас учит история Христовых апостолов.
Иуда отверг и учение, и пример Христов - и завершил свою жизнь позорно и постыдно, удавившись. Прочие же одиннадцать, сердцем воспринявшие слова сегодняшнего евангельского зачала о смирении и подражавшие примеру Учителя в служении из любви, прославились и на земле и на небесах, и во времени и в вечности. Как Иуда, закончили и все те, кто отверг учение и пример Христов; а как прочие одиннадцать апостолов, закончили и все те, кто усвоил спасительное учение и подражал непревзойденному примеру. Тысячи иуд взрастила земная история человечества, но и тысячи тысяч православных и верных учеников и последователей Господа и Спаса нашего Иисуса Христа. И как Господь победил в конце Своей кратковременной земной истории, так победит Он и в конце всей долгой всемирной истории. Воинство спасенных и прославленных последователей Его будет несравненно большим, чем воинство Его противников - богоборцев и друзей диавола. О, если бы и нам оказаться в войске спасенных и прославленных! О, если бы и нас помиловал Господь Иисус Христос в последний день, когда солнце земное внезапно помрачится, чтобы никогда более не воссиять! Сладчайший и животворящий Господи, прости нам грехи наши прежде дня оного! Презри все дела наши, как нечистые и ничтожные, и спаси нас по одной Твоей безмерной милости, по коей и пришел Ты на землю, да спасешь нас, недостойных. Тебе подобает слава, Господи великий и дивный, со Отцем и Святым Духом - Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.
Митрополит Антоний (Храповицкий)
(Восхождение в Иерусалим; Мр. 10:32-45) .
Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди, а ученики ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. Спаситель их подозвал и снова начал говорить о предстоящем Ему, и потому они следовали за Ним в страхе. И вот Он снова говорит о том же, как бы в ответ на их страх и ужас. «И поругаются над Ним... и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет». И вот после этого страшного предсказания два ученика, Иаков и Иоанн, стали просить Иисуса исполнить их просьбу - дать им сесть у Него одному по правую, другому по левую руку в славе Его. По Евангелисту Матфею (Мф. 20:20) эту просьбу высказали не они, а их мать, но дальнейшую беседу Спаситель ведет не с нею, а с ними и от них получает ответ. В этой просьбе выражается желание великой чести и великая преданность. Однако знали ли они с чем связана последняя и на что они идут? Если не вполне, то догадывались, потому что следовали за Ним в страхе. Вот, чтобы уяснить им это вполне, Спаситель, перед тем сказавший на что Он идет, предупредил их за что они берутся: «Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?» Они отвечали: «Можем».
Торжественная обстановка вокруг этого трагического обещания. Оно было сделано так сильно и убежденно, что Спаситель подтвердил их готовность к подвигу и благосклонно отнесся к их просьбе о возвеличении. Это место Евангелия плохо понято, потому что не поняли его торжественности и трагичности, как не поняли и вознегодовали остальные апостолы за то, что братья Заведеевы просили себе особого великого положения в славе Его. Сущность этой беседы в том, что Спаситель открывает ученикам, что получение великой чести на небе связано с уничижением, страданием и мучением на земле. Братья Заведеевы поняли это и прося великой чести на небе, просили быть убитыми за Него на земле.
Десять Апостолов вознегодовали на них, но почувствовали, что честь, о которой просили братья Заведеевы, весьма высока: для уяснения вопроса о ней, Христос упоминает о чести царей и князей. Далее Он разъясняет им, что если они хотят высокой чести в славе Его на небе, то на земле должны быть всем слугами, следуя за Ним, пришедшим не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих. Само желание высокой чести небесной не осуждается, но указано, что оно связано с уничижением на земле.
Заключительные слова этого Евангелия не противопоставляются просьбе Иакова и Иоанна, но наоборот развивают ту же мысль о чаше и крещении, на которые они так торжественно выразили согласие, т.е на уничижение, страдание и мучение: «если кто хочет быть большим» - и в такой именно форме, в которой выразили свое желание Апостолы Иаков и Иоанн, желание не осуждается - «да будет вам слугою» и далее - «рабом» .
Митрополит Антоний Сурожский
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Мы вспоминаем сегодня святую Марию Египетскую; и от нее мы можем научиться многому, что нам нужно. Она была всем известной грешницей, предметом искушения и соблазна для всех. Как она стала грешницей – мы не знаем: качествовало ли зло в ней самой? была ли она соблазнена, подверглась ли насилию? Как она стала блудницей, мы никогда не узнаем. Но одно мы знаем достоверно: как-то она пришла в храм Матери Божией, Которая – образ совершенной цельности, целомудрия, и вдруг почувствовала, что не может войти в него. Не стоит представлять, будто чудесная сила не давала ей переступить порог; сила эта была, вероятно, – наверное! – в ней самой. Она почувствовала, что эта область слишком свята, чтобы она посмела войти в Ее присутствие, стоять внутри храма.
Но этого было достаточно, чтобы она осознала, что все ее прошлое темно, и что выйти из этого можно только одним путем: сбросить с себя все зло и начать новую жизнь. Она не пошла за советом на исповедь; она ушла из города в пустыню, в знойную пустыню, где ничего не было, только песок, и голод, и отчаянное одиночество.
Она может научить нас чему-то очень важному. Святой Серафим Саровский не раз говорил приходящим к нему, что вся разница между грешником погибающим и грешником, который находит свой путь к спасению, в одном: в решимости. Благодать Божия всегда рядом: но мы не всегда отзываемся, как отозвалась Мария; как она отозвалась на ужас, охвативший ее, когда она осознала себя и, вместе, святость, красоту, цельность и целомудрие Матери Божией, и на все, на все она была готова ради того, чтобы переменить жизнь.
И так год за годом, в посте, в молитве, среди жгучей жары, в отчаянном одиночестве среди пустыни, она сражалась со всем злом, накопившимся в ее душе. Потому что недостаточно осознать его; недостаточно даже отвергнуть его усилием воли: оно здесь, в наших воспоминаниях, в наших вожделениях, в нашей хрупкости, в той порче, которую приносит с собой зло. Ей пришлось бороться всю жизнь, но в конце концов она победила; она действительно подвигом добрым подвизалась, она очистилась от скверны, она смогла войти в область Божию: не в храм, не «куда-то» – в вечность.
Она многому может научить нас. Она может научить тому, что когда-то мы должны осознать: та царственная область, куда мы входим так легко, – Церковь, да и просто сам мир, сотворенный Богом, остался чист от зла, хотя покорился, поработился злу из-за нас. Если бы когда-нибудь мы осознали это и почувствовали, что только нам нет там места, и в ответ покаялись бы, то есть отвернулись бы в ужасе от самих себя, отвратились от себя в непреклонной решимости – и мы могли бы последовать ее примеру.
Этот пример ее образа предлагается нам как завершающий момент постного времени, этой весны, жизни. Неделю назад мы слышали учение, призыв святого Иоанна Лествичника, составившего целую лестницу совершенства, с помощью которой мы можем преодолеть зло и прийти к правде. А сегодня мы видим пример, – пример той, которая из самых глубин зла поднялась на высоты святости и говорит нам словами Великого канона Андрея Критского: Душа, Бог может прокаженное убелить и очистить, не отчайся, хотя ты и прокаженная...
Пусть её образ будет для нас новым вдохновением, новой надеждой, даже новой радостью, но и вызовом, призывом, потому что напрасно мы воспеваем хвалу святым, если ничему не учимся от них, не стремимся подражать им.
Через неделю мы окажемся на пороге Страстной седмицы, и этот порог открывается в субботу двумя событиями: воскрешением Лазаря и Благовещением Матери Божией. Войдем в эту Страстную седмицу с готовностью встретить Матерь Божию лицом к лицу хотя бы нашей решимостью стать достойными Ее молитв, и затем пойдем день за днем, следуя за событиями Страстной и ставя все время себе вопрос: Где я стоял бы, окажись я их участником? Аминь.
1 апреля 1990 г.
Протоиерей Александр Шаргунов
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
За неделю до Страстной седмицы Церковь совершает память преподобной Марии Египетской, и мы снова молимся Великим покаянным каноном святого Андрея Критского, участвуя в Мариином стоянии. Как мы знаем, смысл этого стояния, в отличие от того, когда покаянный канон читается в первую неделю Поста, - в том, чтобы мы испытали себя, стали ли эти слова покаяния нашими собственными словами. Каемся ли мы вместе со всей Церковью, пройдя этот путь, достигаем ли святости?
Сегодня за Литургией мы слышали два Евангелия, созвучные друг другу. Одно посвящено преподобной Марии, и мы слышим слова о грешной женщине, которая в доме фарисея со слезами приносит Господу миро, плачем орошает Его пречистые ноги и отирает «власы своими». И второе Евангелие о том, как Господь возвещает Своим ученикам, что Он идет в Иерусалим, где будет предан книжниками и фарисеями в руки грешников, что Его будут бить, и надругаются над Ним, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день Он воскреснет. Услышав слова Спасителя о Его Воскресении, самые лучшие ученики - Иаков и Иоанн - говорят Ему: «Дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе Твоей» (Мк. 10, 37).
Эти два Евангелия говорят нам о том, что Господь идёт на страдание, и мы должны это увидеть, мы должны в этом участвовать - и не так, как Иаков и Иоанн. Хотя они исполнены веры в Господа и в числе лучших учеников были с Господом на Горе Преображения, познав уже, что такое благодать Божия, однако первое, о чем они заботятся - чтобы быть самыми близкими ко Господу в Царстве Его Воскресения, в Царстве радости. Они как бы не слышат то, что Христос говорит о предстоящих Ему страданиях, и сразу хотят, чтобы в этом Царстве быть рядом с Ним.
Мы должны серьезно задуматься над этим, потому что, в конце концов, в этом заключается весь грех человека и его первое падение. И падение самого денницы было в том, что он восхотел иметь славу, красоту и благодать - все дары Господни - вне зависимости от Самого Господа и оттого, что с Ним происходит. И это желание всегда является причиной вечной смерти.
Все религии мира, все ложные религии именно тем и обманывают человека, что предлагают ему какую-то сладость духовную, какие-то высокие переживания, минуя то, как это может быть достигнуто. И в самой Церкви Христовой существует такая духовная опасность, когда мы можем желать иметь благодать, иметь причастность к нетленной жизни, забывая о том, как это достигается. Имея желание сразу же быть в славе, мы перескакиваем порой через все этапы духовной жизни.
Враг, конечно, знает, говорят нам святые отцы, это желание человека, которое в принципе естественно, потому что человек создан, чтобы жить в радости. Для человека не естественно, когда ему плохо и когда он терпит скорби. Человек создан для счастья, говорит святой Игнатий Брянчанинов, как птица для полета. Это - его состояние, чтобы достигать самой высшей радости, и для человека естественно к этому устремляться. Потому сатана, зная естественное желание человека «быть счастливым», обманывает очень многих, кто хотел бы достигнуть этого высокого, благодатного состояния прежде, чем увидеть Крест Христов и соединиться с этим Крестом.
Нечистый может давать какие-то переживания, которые как будто очень похожи на то, что дает Христос, но эти «счастливые переживания» обманчивы. Сатана может кое-что приоткрывать человеку через «чудесные» видения, через «откровения» или через сны. Ему очень важно, чтобы человек поверил этому пути и все более и более шел именно этим путем исканий каких-то особенных «откровений», а не путем крестным, Христовым. Более того, эта опасность существует и для людей, которые умеют уже различать подлинную Божию благодать от всяких сатанинских подделок, и кто уже пережил, и не раз, Пасху Христову и знает, какая это милость и радость от Господа. Поэтому понятно, о чем говорят ученики Христовы: о том, чтобы эта радость снова и снова была дана им, и чтобы они этого не были лишены и в вечности. Но Господь спрашивает их: «Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?» (Мк. 10, 38). Они отвечают: «Можем». И тогда Господь говорит им: «Чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься; а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую - не от Меня зависит, но кому уготовано» (Мк. 10, 3940).
Ученик не больше своего учителя, и каждый должен приобщиться к тому, что есть у Господа, приобщиться всем Его страданиям. Любовь Отчая, которая всем желает спастись и в познание истины прийти, знает, кто больше приобщился Кресту Христову - этой Божественной любви - и кто может быть сподоблен большей славы у Господа.
Будем помнить об этом, приближаясь к дням страданий Христовых, ко Святой Его Пасхе. Будем помнить, что предваряет Светлое Христово Воскресение, и не забывать, что Господь пришел в мир для того, чтобы крестными страданиями спасти всех и дать людям этот искупительный, спасительный Крест. Мы должны научиться понимать, что крест, который Он нам дает, это не просто то, что мы с ропотом или жалобами называем «крестом» (то есть наши болезни, скорби и все трудности жизни), а Крест, который - у Христа.
Христос говорит нам о том, чтобы мы научились, подобно Ему, сострадать с каждым человеком, который страдает, и сострадать каждому человеку, который погибает в грехе. И это есть Церковь Христова, и не должно быть у нас таких рассуждений: «Я молюсь, у меня Великий Пост, а что в мире происходит, меня не касается».
Разве Господь наш Иисус Христос - Тот, Кто сидит на Престоле небесном и оттуда взирает на то, что совершается в мире, никак не участвуя в том, что происходит? Разве может быть христианин тем, кто, достигая каких-то духовных высот и созерцания, как на некоем престоле с «недосягаемой» высоты наблюдает то, что происходит с нашим погибающим миром? Нет, именно такой крест дает нам Господь, и именно такое участие в страданиях других людей, при котором мы осознаем, что без понимания того, что совершается в мире, мы никогда не сможем войти в Его Божию славу. И поэтому будем молиться, чтобы в оставшиеся дни Поста нам дано было собраться с нашими душевными и телесными силами, потрудиться в покаянии и в молитве и войти в Страстные дни.
Будем молиться, чтобы нам дано было понять, что такое Крест Христов, который означает для нас готовность всегда сражаться с нашей неправдою и смертью, присутствующей в нас, и ради которой Христос Сам терпит крестные страдания смерти. И одновременно будем стараться так строить свои отношения с другими людьми, так стоять за чистоту и правду этих отношений, чтобы быть готовыми принести в жертву Господу самое дорогое, что у нас есть, и, если это потребуется от нас, принести ради этого в жертву даже самих себя. И мы должны быть готовы к тому, что те, кто сознательно или несознательно противятся правде и отвергают ее, отвергнут и нас, так что мы будем гонимы и отвергнуты вместе со Христом, потому что сегодня мы живем в мире, о котором Христос говорит: «Знаю твои дела, и что ты живешь там, где престол сатаны...» (Откр. 2, 13).
То растление и беззаконие, которые утверждаются сегодня в мире, требуют от верных Христу такого же мужества в противостоянии злу, какое требовалось от мучеников во время открытых гонений на Церковь. Разве пропагандируемое всюду бесстыдство, растление молодежи и детей (этот наглый разврат, который всюду утверждается как норма и идеал жизни), и слова, которые мы часто слышим даже в церковной среде: «Зачем сгущать краски?», и попытки оправдать самые страшные беззакония не напоминают нам о том, что «зверь апокалипсиса» уже присутствует в мире и уже показывает свои когти, требуя новых мучеников?
К этому мужеству призывает нас сегодня Господь, напоминая о Своем Кресте. Этот образ подвига в стоянии за заповедь Божию дает преподобная Мария Египетская. И если мы хотим с вами ликовать и радоваться в ночь Светлого Христова Воскресения вместе с небом, вместе во всеми святыми, если мы хотим, чтобы эта радость осталась с нами, - мы должны пообещать Господу, что будем бороться, подобно преподобной Марии Египетской, с грехом, чего бы нам это ни стоило. Будем дорожить даром благодати Святаго Духа, которая открывает нам непостижимые отношения с Господом и другими людьми, чтобы и после поста не утратить этот дар и не оглядываться растерянно назад, говоря: «Где всё? Где Великий Пост и Пасха, которые недавно так глубоко касались нашей жизни?» Господь всё даёт нам, но мы слишком легко забываем, что только Крестом Христовым приходит пасхальная радость всему миру, и радость Воскресения открывается только для того, чтобы мы могли на большей глубине принять Крест Христов. Аминь.
Божественная Литургия 31 марта 1996 года
Протоиерей Вячеслав Резников
Сегодня - последние новозаветные чтения перед Лазаревой субботой, с которой пойдет уже точный отсчет последних дней земной жизни Господа Иисуса. Подведем некоторые итоги того, что мы за это время услышали.
В первую субботу поста строго-настрого напоминалось, что «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк. 2, 27). Пост должен укреплять духовные силы и не подрывать сил физических. Он должен помогать думать о Боге, а не о чреве. Какая польза, если из последних сил угнетаем себя постом, и при этом мечтаем только о том, когда же он, наконец, кончится.
В первую неделю Господь обещал не оставлять нас и всячески укреплять: «Увидишь больше сего» , - сказал Он Нафанаилу (Ин. 1, 50-51). И мы видели, как Он единым словом очистил прокаженного (Мк. 1, 40-42), исцелил бесноватого. Ученикам же Своим Он при этом сказал, что и они тоже смогут совершать такое, если будут укрепляться «постом и молитвой» (Мк. 9, 29).
Мы видели, как Господь исцелил расслабленного, принесенного на одре, и попутно напомнил, как важно собираться и молиться вместе и друг за друга, поддерживать и помогать друг другу. Ведь и расслабленного Господь исцелил, «видя веру» всех, кто потрудился ради него.
Господь предостерегал от возношения и от самообольщения. Считающие себя духовно здоровыми и праведными сразу выпадают из числа тех, к кому пришел Господь (Мк. 2, 14-17). Но как трудно победить желание - быть первым! Даже узнав о предстоящей катастрофе, ученики протискиваются поближе к Господу, чтобы сесть «одному по правую сторону, а другому» хотя бы «по левую в славе» Его. И Господь снова напоминает главное правило, которое никогда не подведет: «Кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет вам рабом» . Об этом Господь говорил и в самой середине Великого поста: «Кто хочет душу вою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8, 34-35).
И еще сегодня мы слышали притчу о том, как «У одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят; но как они не имели, чем заплатить, он простил обоим» . И - вопрос: «который из них более возлюбит его»? Разумеется, «тот, которому более простил» . Мы же с вами весь пост молили Господа: «даруй ми зрети моя согрешения и не осуждати брата моего». И если в начале мы думали, что нам прощено пятьдесят динариев, а теперь поняли, что - все пятьсот, значит, время Великого поста прошло для нас не напрасно.
